Это пространство выглядит как настоящая квартира, и, по слухам, хозяин-англичанин порой ночует здесь во время московских командировок. Но вообще-то перед нами шоурум. А также плод многолетнего сотрудничества декоратора Ираклия Зария и британского бренда de Gournay.
В гостиной диван в ткани Pierre Frey; столик в технике маркетри из соломки; лаковая консоль, мастерская Александра Воробьева; кресло с лаковым каркасом в обивке из бархата и изо льна, украшенного вышивкой; столик из травертина; керамические настольные лампы; обои и шторы Wild Grasses из шелка с росписью и вышивкой, de Gournay; ковер из шелка и шерсти, M Carpet Atelier. Все эти вещи сделаны по дизайну Ираклия Зария. Люстра по дизайну Макса Инграна, 1965 год, Mirra Gallery; на консоли травертиновая ваза, Booroom Gallery; соломенные римские шторы, Conrad Shades.
Квартиру в Большом Николопесковском переулке основатель компании Клод Сесил Гурне купил еще в начале 2000-х годов, и почти двадцать лет она выглядела совсем иначе — без попыток создать иллюзию жилого пространства, зато со множеством разноцветных образцов обоев и тканей, демонстрирующих мастерство китайских художников и индийских вышивальщиц. Когда возникла идея сменить обстановку, Ираклий оказался самой очевидной кандидатурой: он часто использует расписанные вручную обои в своих проектах и даже придумал два рисунка, которые вошли в постоянную коллекцию марки.
Обеденный стол из дуба и травертина, люстра Orbis из бронзы и алебастра, стулья в обивке из ткани букле и ковер из сизаля и шерсти, M Carpet Atelier, сделаны по эскизам Ираклия Зария. Шторы из шелковой ткани с вышивкой и росписью Sagano Bamboo из коллекции Embroidery & Beading, de Gournay.
На стенах дубовые панели со вставками из ткани Deco Wisteria из коллекции Embroidery & Beading, de Gournay. Ею же отделаны створки шкафов. На столе травертиновые чаши из Booroom Gallery и ваза из бронзы и богемского стекла, Eric Schmitt.
Главная интрига этой истории в том, что проекты Ираклия имеют мало общего с изобильными “дворцовыми” интерьерами, в которых обычно мы видим обои ручной работы. “Я хотел сделать жилое, живое пространство и раскрыть de Gournay с новой стороны, показав их обои в более модернистском прочтении”, — рассказывает он. Точкой пересечения между ДНК бренда и почерком декоратора послужили обои в азиатском стиле. “Моим вдохновением для этой истории стала эстетика элегантного японского минимализма”, — продолжает декоратор. При этом ему надо было задействовать в интерьере как можно больше разных образцов. “Но так, чтобы не было эффекта петчворка, поэтому я выбрал такие тона, чтобы они не пестрили и сочетались между собой, — серый, пудровый и так далее”. Интерьер вышел почти монохромным — для Зария, который щедро компенсирует отсутствие яркого цвета разнообразием материалов, это не редкость. “Здесь очень много текстур, которые создают обволакивающий мягкий фон без ярких цветовых всплесков: шерсть, лен, бархат, дерево с открытыми порами, пергамент, натуральный камень”, — рассказывает он.
Лаковый письменный стол по дизайну Ираклия Зария; на нем лампа Akari Исаму Ногучи, 1950 год; на ширме обои Okari Blossom, Japanese & Korean Collection, de Gournay.
Поначалу речь шла о переделке одной комнаты — гостиной, но сразу стало ясно, что соседнее помещение просматривается через широкий дверной портал, и там решили сделать столовую. “Хозяева мечтали проводить большие ужины, как это бывает в Лондоне и Париже”, — рассказывает декоратор, который спроектировал для этого интерьера огромный дубовый стол (его заносили в квартиру по частям, в двери он не проходил).
О том, что морально он созрел для запуска именной мебельной коллекции, Ираклий говорил AD еще несколько лет назад, но, будучи перфекционистом, до сих пор откладывает это дело. В этом проекте тиражная только алебастровая люстра, да и та выпущена всего в десяти экземплярах. И она же — единственная вещь иностранного производства. “Все остальное сделано в России, чем я особенно горжусь”, — говорит Ираклий. При этом в проекте много сложных, многодельных вещей: шкаф с отделкой из пергамента, лаковый стол или настольные лампы на массивных, весом по сорок килограммов, основаниях. “Чтобы добиться нужной текстуры керамики, мы потратили около пяти месяцев, а нужный образец получился только с девятнадцатой попытки”.
Чтобы хозяева шоурума могли демонстрировать новинки, не меняя весь интерьер, Ираклий придумал округлые ширмы; сейчас на них обои Willow Egrets, Japanese & Korean Collection, de Gournay. Диван тоже сделан по дизайну Зария и обит тканью Pierre Frey. Бра Макса Инграна, 1960 год, из Mirra Gallery.
Фрагмент гостиной с настольной лампой по дизайну Ираклия.
На консольном столике из дуба по дизайну Ираклия — ваза работы Ивана Беляева и китайская скульптура эпохи Тан, Х век.
Ванная. Сделанный на заказ травертиновый умывальник со смесителем, Grohe; обои Erdem и Portobello из коллекции Chinoiserie, de Gournay.
