Пространство для бара расположено на территории нового культурно-делового кластера “Басманный двор”. Когда Катя Любарская и Катя Сванидзе познакомились с помещением, с которым предстояло работать, они сразу выявили его сильные стороны: два больших окна в пол (соответственно, много света), высокий потолок и его открытая структура, много воздуха. Но чтобы задействовать еще больше полезной площади, решено было надстроить второй уровень. В итоге он стал не просто дополнением основного этажа, а полноправным ярким участником интерьера.
“Стилистическое решение мы предлагали сами. Нам предстояла работа с объемами и формами. Мы называем это интерьерной архитектурой, — рассказывают авторы проекта, — когда основную роль в проекте играют план и форма и лишь потом подключаются материалы, цвета и предметы”. Так что вдохновение пришло, как только Кати приступили к проектированию, и не откуда-нибудь, а с побережья Черного моря. Образы модернистской курортной архитектуры, в частности террасы циркульных форм, парящие над морем на тонких опорах, архитекторы перенесли в этот московский бар.
“Нам хотелось создать атмосферу южной рекреационной зоны. Конструкция террасы решена в виде кольцевой площадки, которую “обнимает” лестница на металлическом каркасе”, — объясняет Катя Сванидзе. Оставаясь верными себе, архитекторы использовали в проекте много цвета: апельсиново-коралловый выгодно подчеркивает объемы, а изумрудный, не пытаясь бороться с ним за внимание, деликатно дополняет сочный оттенок.
“Идея на уровне эскиза родилась и была принята клиентами быстро, — рассказывает Катя Любарская. — Далее последовала работа конструкторов, разрабатывалась и согласовывалась металлоконструкция”. Этот процесс оказался не быстрым, но, чтобы не тратить время, параллельно с ним архитекторы дорабатывали визуальные решения. Художники студии придумывали эскизы к абстрактным росписям, которые стали ярким декоративным акцентом на стенах бара.
Чтобы подобрать подходящую мебель, авторы проекта много ездили по “мебельным кладбищам” и ангарам с винтажными предметами. “Клиенты с увлечением и азартом сопровождали нас на охоте!” — смеются девушки. Так что часть предметов — “добытый” винтаж, а часть, как, например, цветные столики-кубы, — индивидуальный заказ под этот проект.
Однако в любом проекте бывают как победы, так и неудачи. Второе особенно коснулось проектов 2020 года. “Когда уже был близок финал и готовились афиши с анонсом об открытии нового городского места притяжения, в нашу жизнь ворвался COVID-19. Открытие пришлось переносить на неопределенный срок, а после снятия ограничений пришлось корректировать рассадку, исходя из требований Роспотребнадзора”, — вспоминают Любарская и Сванидзе.
Так что теперь этот интерьер, как и хорошее вино, имеет свою выдержку. Но на этом сравнения с яствами не заканчиваются: “В проекте каждая деталь — ингредиент, без которого блюдо потеряет свой идеальный вкус, — считает Катя Сванидзе. — Однажды мне пришлось в очередной раз отстаивать предложенное решение перед заказчиком, и у меня родилось точное определение понятия “проект”. Проект как рецепт тирамису: замени какао на сахарную пудру — может быть, получится так же вкусно, но это будет уже не тот легендарный десерт”.
+1
